ЛЮБОПЫТНЫЕ ЗИГЗАГИ ЛЕОНИДА ЗОРИНА

«Я считаю себя прозаиком. В театре давно уже активно не работаю. Появление «Адвоката» для меня самого неожиданность. В этом году, истекающем, мне исполнилось 90 лет. Драматургия – дело молодых. Нужен молодой драйв, молодое ощущение жизни. Я уже не в том возрасте. Я давно уже прозаик. Драматургия имеет свою кубатуру. Длинная пьеса плохо воспринимается. Время динамично. Жанр так развивается, что длинная пьеса – несовременная пьеса. Я вообще склонен вычеркивать. Гете сказал: «Писать умеют подмастерья. Зачеркивают лишь мастера» Это правильно. Знал, что писал, умный был человек. Надо вычеркивать. Лаконизм – это главное.

Как-то я вел семинар. Приехала на него одна дама, мрачная, насупленная женщина. Она прочитала мою «Медную бабушку». На следующий день она вернула мне экземпляр пьесы и сказала: «У вас лаконизм в кишках». Ничего более лестного о себе я не слышал. Этой оценкой я очень дорожу, хотя прошло лет 30 или 40 с тех пор.

Я давно уже себя вижу только в прозе. Но вот случилось, к гигантскому удивлению, вдруг написал диалог. Для меня это совершенная тайна. Кто-то сказал, что творчество – это веселая тайна. Для меня, во всяком случае, много загадочного, как вдруг возникает эта потребность и состояние… вдруг, когда я уже давным-давно забыл про драматургию, возникло желание записать в репликах… вот я противиться и не стал!

Есть пьесы, которые живут по несколько десятилетий. И вот выяснилось, что четыре или пять из пятидесяти с чем-то оказались довольно живучими, они живут. Сколько они еще будут жить - я не знаю. Гадать бессмысленно. Неожиданно, даже не на старости, а на дряхлости лет, написал еще одну пьесу, «Адвокат». И неожиданно дожил до еще одной премьеры «Римской комедии» (театр Моссовета), спустя 50 лет. Позвонил один критик, я ему говорю: «Даю хорошее название – 50 лет спустя!» Есть какие-то любопытные такие зигзаги.

Был гениальный спектакль Георгия Александровича Товстоногова. Я говорю исключительно о спектакле, автора отграничиваю. Этот спектакль был трагедия для него страшная. Была такая история. Делали ремонт в БДТ. В кабинете Товстоногова обнаружили в стене замурованными кассеты с видеозаписью спектакля. Можно представить, какой ад был в душе этого человека, если он пошел на столь демонстративный акт, свое чудо свой высший режиссерский шедевр, он замуровал в стене. Это был очень интересный спектакль. Единственный раз нарушила свое отшельничество Анна Ахматова и приехала. Посмотрев спектакль, сказала: «Не пойдет!» Борис Поюровский, сопровождавший ее, спросил: «Почему не пойдет, когда так принимает зал?» - «Поэтому и не пойдет!» Мудрая была женщина. Так и случилось. Как написал мне Товстоногов через 17 лет, совершенно трагическое письмо: «Рана не зарастает и не зарастет никогда». Я заставил себя забыть его. Но тогда я, возможно, подсознательно, решил для себя, что мое дело – проза. В прозе я спокойнее себя чувствую.

Люди, которые определили меня - мой никому не известный отец, Алексей Максимович Горький и Андрей Михайлович Лобанов. Время прошло, и у меня больших иллюзий нет. Кто знает, книги мои будут ли перечитываться, пьесы будут ли ставиться… темна вода в облацех… На эту память я не рассчитываю. Но если у кого-то сохранится память обо мне как о порядочном человеке, я буду очень доволен. С этим я и ухожу из жизни.

Я вам, Женечка, расскажу одну историю. Читал когда-то у Куприна, по-моему, или у Бунина, я забыл, что кто-то из них приходил к Чехову, а он сидит на скамеечке, в Ялте, сидит и молчит. Мог сидеть час, два и молчать. В этом мне что-то чудилось фальшивое. Что же это, молодой, - да, Бунин, нервный человек, очень честолюбивый, невероятного самолюбия, как он мог полтора часа смотреть, как сидит Чехов?... что-то меня смущало. И вот однажды приезжаю я к Андрею Михайловичу на дачу. Супруга его говорит: «Он в лесочке, пройдитесь, увидите его». Действительно вижу его в лесочке, сидит на пеньке. Я смотрел на него минут сорок, как он сидел и молчал. И тогда я все понял. Это молчание невозможно было прервать, им можно было только любоваться. Но для этого надо было быть Лобановым.

Театр жить будет, потому что есть необходимость в сиюминутном общении сцены и зала. Общение соборное зрителя с произведением – это внутренняя потребность зрителя».

С Леонидом Зориным беседовала Евгения Ремизова

Александр Домогаров распространил открытое письмо, в котором описал причины своего ухода из театра им. Моссовета. Актер объяснил свое увольнение с несогласием с политикой художественного руководителя театра Евгения Марчелли и директора Алексея Черепнева. Домогаров считает, что с 2020 года наблюдалось «чудовищное разрушение» традиций театра. Актер выражал протест против этого попыткой уйти из театра Моссовета еще в октябре 2023 года, но услышан не был.

- Со стороны руководства, как художественного, так и администрации, были спланированы такие действия — и были ими осуществлены, — что нужно было уходить сразу тогда, - цитирует «МК» письмо актера. - Я официально обратился с просьбой снять меня с роли в постановке «Тартюф», на которую меня назначили, не поговорив, не обсудив отношение к герою, пьесе. Назначили просто приказом, назначили на роль, которая требует не одной недели совместного обсуждения! Я посчитал свое участие в этом проекте просто невозможным по очень многим причинам. Сделал это еще и для того, чтобы сохранить единственный мой спектакль в репертуаре — «Ричард III», который мне был очень дорог! Сохранить из уважения к зрителям, которых обрел этот спектакль — география городов, из которых приезжали зрители, чтобы увидеть спектакль, очень впечатляет; из уважения к режиссеру и некоторым моим партнерам по спектаклю. Отбросив эмоции, я пытался хотя бы в масштабах данного спектакля просто честно делать свое дело, за которое не было бы стыдно, чтобы дать зрителю увидеть часть того, чем Театр им. Моссовета был много лет.

Я закрывал глаза на то, что осенью в анонсах спектакля не указывалось мое имя. Закрывал глаза на то, что до декабря театр не потратил ни копейки на рекламу спектакля «Ричард III», имеющего самую высокую цену на билеты; на то, что «Ричард III» принципиально ставили в афише на самый сложно продаваемый день, зная, что все равно будет аншлаг. Только после моего официального письма в адрес администрации выяснилось, что все привыкли к тому, что «Домогаров сам себя продает», а весь рекламный бюджет театра концентрировался на попытках заполнить полупустые залы «новаторских спектаклей».

Александр Домогаров подчеркнул, что не раз излагал свои претензии администрации театра, но ответа на свои запросы не получал.

- Чтобы понять уровень коммуникаций в театре, достаточно отметить, что ни художественный руководитель, ни директор не ответили ни на одно из моих обращений, - отмечает актер. - Ни по поводу отсутствия системы продвижения спектаклей и огромных потерь доходов, ни по поводу необходимости съемок спектаклей с участием артистов старшего поколения, ни по предложению выпуска книг к юбилею режиссера Юрия Еремина, предстоящему юбилею Валентины Талызиной, 15-летию чеховской трилогии Кончаловского и так далее.

Ответ Александр Домогаров получил лишь после повторного обращения по спектаклю «Ричард III», который к тому времени, по его мнению, уже «разваливался».

- Последней каплей было предложение ввести за несколько репетиций в зале и 2 репетиции на сцене в июле актрису на вторую главную женскую роль, сцены с которой в период постановки спектакля несколько месяцев ставились с участием не только режиссера, но и хореографа, и сразу сыграть спектакль для зрителей. Я благодарен некоторым моим партнерам по спектаклю, которые все это время держали высокую планку старой моссоветовской школы. Но надо признать, что спектакля «Ричард III» — той нити, которая связывала меня с Театром им. Моссовета, — больше нет. Как нет и того Театра, в котором я прослужил несколько десятилетий. Есть катастрофическое неуважение к артистам, к профессии, к зрителю. Цинично заявлять о восстановлении мемориальных кабинетов Завадского и Хомского, одновременно разрушая всё, что было ими создано.

Накануне стала известна точная дата ухода Александра Домогарова из театра им. Моссовета. Заявление об увольнении из учреждения артист подал через своего директора 14 мая 2024 года. Согласно документу, окончательно уйти из театра Домогаров должен 28 мая.

Заслуженный артист РФ Вячеслав Гостищев скончался 14 мая 2024 года. Об этом сообщает сайт Ростовского государственного музыкального театра, где артист служил с 1993 года.

До этого он работал в театрах Челябинска, Омска, Новосибирска, Ташкента, Краснодара, исполнив более ста басовых ролей в опереттах. Вячеславу Гостищеву был 91 год. Несмотря на солидный возраст, он до последнего времени был задействован в 11 спектаклях Ростовского музыкального театра.

Премьера спектакля Виктора Трегубова «Варшавская мелодия», поставленного по одноименной пьесе Леонида Зорина, состоится 22 и 23 мая 2024 года на Малой сцене Театра на Таганке. Главные роли в постановке сыграют Дарья Авратинская и Александр Зарядин, сообщили агентству «ИнтерМедиа» в пресс-службе театра.

- Родственные души имеют обыкновение притягиваться друг к другу. То ли дело в чуде, в которое готова поверить Гелена, - говорится в описании спектакля. - То ли потому, что все в мире – от электричества, о чем не прочь порассуждать Виктор. Другой вопрос – суждено ли этим двоим быть вместе, когда всюду границы – дозволенного, времени, пространства, государств.

«Варшавская мелодия» – спектакль, вошедший в репертуар из режиссерской лаборатории проекта «Ликбез».

- Герои – родственные души, окруженные достаточно бытовым и стройным миром, - говорит режиссер Виктор Трегубов. - Их объединяет надежда – единственное, что не имеет границ. Они надеются, что их любовь поймут, и что границы дозволенного, границы общественных норм их не тронут.

В спектакле прозвучит джазовая вариация на песню «Ich hob dich zifeel lieb», исполненная трубачом Вадимом Эйленкригом специально для «Варшавской мелодии».

Ранее стало известно, что показы спектакля «Ничего, что я Чехоff?» состоятся 22 мая и 13 июня 2024 года на Основной сцене Московского драматического театра «Модерн». Режиссёром спектакля стал художественный руководитель театра Юрий Грымов.