По результатам выборов ректора в Государственном музыкально-педагогическом институте имени Ипполитова-Иванова на новый срок переизбран музыкант, общественный деятель, заслуженный деятель искусств России, профессор, президент фонда «Русское исполнительское искусство», художественный руководитель Московского молодежного камерного оркестра Валерий Иосифович Ворона. С главой одного из самых престижных музыкальных ВУЗов столицы встретилась корреспондент InterMedia Анна Ефанова.

—Насколько волнительными для вас стали прошедшие выборы ректора?

- Когда мне что-то удается, я стараюсь не впадать в эйфорию, когда наоборот — не отчаиваться. Готов был принять любой результат. Тайное голосование — это факт, к которому надо относиться, как к данности. Волнение началось после оглашения результатов. Такое отношение коллег, с одной стороны, невероятно окрыляет. Но возложенная на меня ответственность за судьбу Ипполитовки, каждого ее сотрудника и вопрос к самому себе: «смогу ли соответствовать такому доверию?» — конечно же, вызывает немалое волнение.

— Вы были уверены, что вас переизберут на второй и третий срок?

- Я никогда не собирался быть ректором и не считал это своим жизненным направлением. Но я проработал в этом замечательном коллективе более 30 лет, и 10 лет назад не смог устоять перед его настоятельной просьбой: выдвинуть мою кандидатуру на выборы, хотя довольно долго сопротивлялся.

На первых выборах у меня было 70 % голосов, на вторых — лишь один голос «против». Прошедшая пятилетка стала самой сложной в связи с всеобщей оптимизацией и новыми критериями эффективности, с внутренней реструктуризацией, а это всегда стрессовые ситуации, болезненные процессы, зачастую связанные сокращениям коллектива. Я думал, что на этот раз у меня будет рейтинг ниже, а вышло 100 %. Сам удивился, не ожидал. Было приятно, что коллектив поддерживает и понимает то, что мы делаем.

— Выборы ректора в Московской консерватории закончились стопроцентной победой Александра Сергеевича Соколова. Как вы считаете, мог ли быть другой результат?

- Честно говоря, я даже не могу представить, что кто-то мог бы лучше соответствовать этой должности. Сегодня Александр Сергеевич — один из лидеров музыкального сообщества с колоссальным опытом и знанием своего дела.

— Откуда тогда взялись сомнения вокруг итогов?

- А что, разве у кого-то были сомнения? Я не интересуюсь кулуарными разговорами, но не трудно понять, что Московская консерватория — особое учебное заведение, где в одном месте сосредоточены крупнейшие мировые имена, с неординарными взглядами и убеждениями, где возможны пересечения интересов, где высказанное в приватной беседе мнение становится всеобщим достоянием и почвой для пересудов. В данном случае результаты выборов говорят сами за себя.

— Как вы относитесь к новой системе определения эффективности учебных заведений?

- Это очень непростой вопрос. Вся проблема в том, что эффективность любого творческого процесса малопредсказуема, проявляется через десятилетия и чаще всего оценивается уже будущими поколениями. Творчество, любое искусство не развивается без доверия и поддержки, образно говоря, без аплодисментов. Здесь нет аксиом, теорем, единых рецептов. Здесь все единично, уникально, индивидуально и экслюзивно. Приведу один пример: однажды в юности мне попался прекрасно изданный за рубежом фотоальбом Давида Ойстраха. Разглядывая его, я реально стал лучше играть. Давайте попробуем сделать этот факт правилом и применим в законодательном порядке – получится совершенно обратный эффект, и нас все засмеют.

Еще пример: вы не задумывались, почему на концерте одного исполнителя зал замирает, а у другого кашляет, хотя оба играют качественно? Какими критериями это объяснить и оценить? Здесь все можно делать по правилам, говорить правильные слова, но это отнюдь не гарантия положительного результата. Одного студента за одно и то же нужно поругать, а другого похвалить. Мы воспитываем неординарные личности. Они не вписываются в общепринятые нормы, и их не всегда принимает социум.

— Одна из ипполитовских выпускниц Алла Пугачева не была распознана педагогическим коллективом как будущая звезда во время учебы.

- Чайковский, Рубинштейн и многие другие исторические величины получали преимущественно невысокие оценки своих современников и вряд ли прошли бы нынешний тест на эффективность. В этом, наверное, и есть суть выражений: «Нет пророка в своем отечестве!», «Лицом к лицу лица не увидать — большое видится на расстоянии» и так далее. Поэтому у нас именная, авторская педагогика. Сами по себе критерии эффективности, без понимания специфики творческого процесса, ни к чему не приведут. И потом, давайте не будем лукавить и обманывать себя — мы теряем свои лидирующие позиции, престиж профессии, совсем не из-за отсутствия критериев. Ни какие новые критерии, контролирующие мероприятия, и бумагооборот эту ситуацию не спасут.

— Ипполитовка, в целом, соответствуем критериям эффективности?

- Да. Хотя есть позиции, которые, к сожалению, не вписываются в установленные нормы. Прежде всего, это касается материальной базы. Но это не наша вина, а беда. Мы давно, образно говоря, выросли из своей одежды. Здание строилось для училища, которое было ориентировано только на москвичей, поэтому общежитие не предполагалось. Сейчас в нем находятся и колледж, и вуз федерального подчинения, где обучаются более 60% иногородних студентов. При этом нам удается быть по творческим показателям на уровне лучших вузов. У нас 99% трудоустроенности выпускников! В этом смысле, можно смело сказать, что у нас повышенная эффективность

Будем делать все от себя возможное, чтобы привести его в соответствие федеральному статусу. Через пять лет нашему учебному заведению, давшему стране не только плеяду выдающихся музыкантов, почитаемых в академических кругах, но и народных любимцев, творчество которых вошло в каждый дом, исполняется 100 лет.

— Многие творческие проекты гибнут помимо воли ректоров — у них просто нет государственной поддержки. По вашему мнению, можно воплотить их желанием инициативных групп?

- Система поддержки государственных учреждений существует априори — они живут на государственные деньги. А вот система поддержки общественных культурных инициатив у нас пока в зачаточном состоянии. Это не менее, если не более важно. Возможность осуществления инициатив активной части общества — на мой взгляд, главный признак его демократичности и цивилизованности.

Общественные организации сегодня — это пока недооцененный огромный ресурс, в том числе и экономический, консолидирующий общество и снимающий существенную часть социальной нагрузки с государства. Общественными усилиями можно достигнуть многого. Мы убедились в этом на собственном опыте, когда в 1992 году одними из первых предприняли попытку объединить музыкантов и создали Ассоциацию «Русская исполнительская школа» (ныне Общественный фонд «Русское исполнительское искусство»). Мы попытались использовать новые возможности, которые появились в результате демократических преобразований и поставили перед собой задачу — показать, что может одна организация в новых условиях без помощи государства. Время брюзжания на кухнях прошло, появилась возможность действовать: объединяться по интересам, реализовывать собственные идеи, привлекать для этого общественные ресурсы и по мере своих сил влиять на ситуацию.

— Каких результатов за 20 лет удалось достичь в работе Фонда?

- Нам удалось осуществить десятки крупных общенациональных и международных проектов, которые стали заметными явлениями культурной жизни и стали позитивным признаком нового времени. Одного этого достаточно, чтобы утверждать, что поддержка общественных благотворительных организаций очень полезна и выгодна государству.

В нашей стране энтузиастов, настоящих патриотов, неравнодушных к судьбе страны, ее культуры, действующих зачастую вопреки обстоятельствам, больше, чем в любом другом государстве. Не использовать их энергию, по меньшей мере, непродуктивно. Если бы законодательство способствовало осуществлению социально значимых благотворительных проектов, привлечению для этого внебюджетных средств, у нас уже сегодня была бы совсем другая страна.

— Программу «Основ государственной культурной политики», которая сейчас проходит общественное обсуждение, вы поддерживаете?

- Пока я не изучил ее досконально, но мне важен сам факт, что государство поставило этот вопрос и его решает — это революционный процесс. Он должен был стоять во главе угла с 1991 года, тогда мы бы не понесли такие потери, какие несем сегодня. Такие революции сегодня очень нужны. Русская исполнительская школа держится, в основном, на уходящем поколении. Если мы не предпримем кардинальных мер и не посмотрим в сторону молодежи, то передачи эстафеты от старших к младшим может не произойти.

— Какие вопросы можно рассмотреть на государственном уровне, чтобы творческий процесс стал действительно таковым?

- Прежде всего надо передать инициативу в выработке стратегии развития культуры специалистам, профессиональному сообществу. Государство вкладывает в их воспитание огромные средства, но в сложившейся с советских времен иерархии, эти голоса долгое время не могли быть услышаны, и это очень тормозило развитие. Наши специалисты лучшие в мире — ими надо гордиться, они заслуживают всяческого доверия. Русская исполнительская школа достойна стоять на витрине отечественной культуры. За более чем столетнюю историю своего влияния она стала одним из главных признаков России. Закручивание гаек здесь, мягко говоря, просто неуместно и ни к чему хорошему не приведет. Слава Богу, сейчас ситуация начинает меняться в лучшую сторону

— Вы не боитесь, что после вступления этой программы в силу ваши приоритеты не совпадут с интересами государства?

- Мне ясно, что абсолютно предсказуемого результата не будет. Важно, что появилась государственная воля в сфере культуры, которой раньше не было. А культура всегда будет нуждаться в поддержке и может окупиться только в перспективе, но суть в том, что она окупается во всех сферах жизни общества. Это поле надо постоянно засеивать и возделывать, несмотря ни на какие сложности и обременения в других сферах. Тогда это будет беспроигрышный вариант, в том числе и экономический. Надо понимать, что, образно говоря, экономя на культуре, мы будем разоряться на тюрьмах.

— Чиновники часто спрашивают, зачем нам нужно так много музыкантов. Как вы отвечаете на этот вопрос?

- Сейчас все захвачены футболом. Приведу один пример: Голландия — маленькое государство, которое немного больше Московской области, зато они кормят весь мир прекрасными футболистами и от этого, почему-то, не страдают, а извлекают для себя максимальную пользу. Мы тоже кормим весь мир музыкантами, но вместо того, чтобы радоваться и использовать это во благо России, их сокращаем. Там, где у нас все плохо — мы ничего не делаем. Там же, где все хорошо — беспокоимся, зачем это нужно и, соответственно, теряем один из важнейших наших приоритетов и конкурентных преимуществ.

Если русская исполнительская школа угаснет, то неизбежно и мировая планка исполнительского искусства упадет. Но важно понимать, что без великого исполнителя не может быть и великого композитора. Нам надо быть активней. Самим объединяться, чтобы нас слышали и понимали на всех уровнях.

— Как представить за рубежом русскую культуру в условиях сложной политической ситуации?

- Мы недавно провели в Италии крупный фестиваль российско-итальянской культуры «Очи черные». Должен сказать, что, не смотря на антироссийскую истерию, он привлек внимание всей Европы. Ничего другого, кроме восторга, уважения и любви к России, ее культуре, нашим музыкантам и деятелям культуры со стороны публики мы не ощутили. Это важнейший фактор нашего влияния. Тем более в ситуации, когда мы не обладаем адекватным Западу ресурсом воздействия в информационном поле.

— Что произойдет с музыкальной профессией в будущем, если все неурядицы удастся предотвратить?

- Я убежден, что по мере развития цивилизации музыка будет выходить на авансцену общественного сознания, станет главным приоритетом в развитии личности и в жизни общества. Искусство музыканта стало в России законодательно принятой профессией всего 150 лет назад (здесь эпоха придворных крепостных музыкантов не в счет). В этом отношении она одна из самых молодых, но уже стала раритетной, поскольку в ней проявляются высшие возможности человека.

Мы не знаем, что такое музыка. Она до конца непознаваема: как космос, бесконечность и любовь. Музыканты убеждены, что наша цивилизация существует для музыки. Музыка стала главным ее признаком. Возможно, это космический язык. Недаром же американцы послали на космическом корабле в иные миры Девятую симфонию Бетховена!

Очень хочется, чтобы наше поколение по отношению к великой музыке было достойно наших великих предшественников, и чтобы Россия, как и прежде, оставалась ведущей музыкальной державой!

Релиз альбома Майи Хоук «Chaos Angel» состоялся 31 мая 2024 года. В третью студийную пластинку 25-летней актрисы, певицы и дочери Умы Турман и Итана Хоука, вошли 10 треков. На каждую песню Майя сняла лирик-видео, которые можно посмотреть на ее канале в YouTube.

2024, Black Star.

Оценка: 7 из 10.

Личная жизнь Клавы Коки вызывает огромный и довольно болезненный интерес, причём не столько у обывателей, сколько у её собственных фанатов. Нынешние отношения артистки начались на реалити-шоу «Сердце Клавы»; для большинства участников подобных телепроектов это лишь способ посветиться на экране, но Клава всерьёз рассчитывала встретить там свою любовь. («Ну а где я ещё могу её встретить?» - наивно, но трогательно восклицала певица в одном интервью.) В телевизионные романы у нас, как ни странно, не очень верят, и отговаривать Клаву от выбора Александра Поверина люди начали ещё до окончания телешоу. И до сих пор продолжают, хотя почти год прошёл. Милые совместные видео и счастливые фото хейтеров не убеждают – наоборот, они начинают ещё сильнее ругать Поверина.

Я тоже не в восторге от выбора Клавдии, но, честно говоря, приятнее верить в красивую сказку, чем желать парочке поскорее расстаться с битьём посуды и демонстрацией грязного белья. Тем более что доходит до идиотизма. Стоило Клаве Коке выложить в соцсетях статус «Нет парня – нет проблем», как явилась толпа злорадных комментаторов с репликами «Давно пора!» или «Я же говорил!». Буквально через 15 минут вышло объяснение, что это фрагмент новой песни певицы, но хейтеры так просто не сдались. Они дождались релиза песни «Нет проблем» и по каким-то только им понятным признакам определили, что да, отношения вот-вот потерпят крах (если уже не потерпели). Тут Клава, старающаяся не обращать внимания на дураков, даже разозлилась и выпустила гневное аудиообращение:

- То есть неужели вы думаете, что если бы я реально рассталась с парнем, я бы через пару недель написала бы веселенькую песенку и пошла бы плясать? Такая «хи-хи, ха-ха, нет парня, нет проблем». Как вы это видите вообще?

Вот так и видят, через специальную оптику, про которую ещё Андерсен писал. Что касается собственно песни, она вся построена вокруг броской фразы «нет парня – нет проблем». Придумав такую, любой уважающий себя артист пустил бы её в дело, не дожидаясь, пока она начнёт соответствовать личным реалиям. Дерзкая форма определила и провокационное содержание («и я закрываю дверь, за дверью мой гарем»), и обложку сингла, где одни считают шутку, а другие агрессию, и собственно музыкальную стилистику: в этой песне Клава чаще обычного использует речитатив.

Алексей Мажаев, «ИнтерМедиа»

Премьера клипа Леонида Агутина «Паришь в облаках» состоялась 1 июня 2024 года. Музыкант посвятил его памяти Анастасии Заворотнюк, которая скончалась 30 мая в возрасте 53 лет, а в первый день лета актрису похоронили на Троекуровском кладбище.

Песня «Паришь в облаках» вошла в саундтрек сериала «Каспий 24», где Заворотнюк сыграла главную роль тележурналистки Полины Королёвой. В одном из эпизодов снялся и Леонид Агутин, эти и другие кадры из телефильма можно увидеть в клипе.

Премьера сериала, снятого в 2017 году, состоялась на НТВ только в 2021-м и была приурочена к 50-летию актрисы.